Кемер : Поэма о Турции (Кемер , Турция)

Кемер : Поэма о Турции (Кемер , Турция)
Кемер фотографии(1348 )	Кемер отзывы (124 )
Фото сделанные Zebra(3)	Кемер статьи (31 )

Итак, мы оказались в Турции волею судьбы, именуемой начальством: это была командировка. Съемочная группа иркутского телевидения в составе меня и еще двух человек вывалилась из прохладного самолета в сорокаградусную турецкую жару. Желание работать пропало тут же, захотелось просто залезть в море, чтобы одна голова торчала. Хотя... пожалуй, повествование о нашем пребывании в Турции лучше выразить в поэтической форме))) Это мы сейчас и сделаем. Хочется надеяться, что те, кто испытал на себе все нижеописанные прелести, найдут, над чем посмеяться. А остальные... оценят наши поэтические способности и заодно тоже захотят совершить такое же безумное путешествие!
Герои поэмы - мы: я(упоминаюсь под фамилией Сулоева), и мои дорогие коллеги - Наташа и Алексей( упоминаемый под фамилией Савин).
// Различные турецкие имена, встречающиеся в поэме так же имели место быть.

Поэма о Турции

Однажды в студёную зимнюю пору…
Хотя… Была осень! И было тепло!
Приходит известие в нашу контору:
Мы в Турцию едем! Ого! Повезло!

И вот, восседая на сумках и лавках,
Мы ждём самолёта. И многие ждут.
Зеленые баксы упрятаны в плавках –
Так будет надёжнее. Вдруг украдут!

Загнувшись крючком, а точней зигизагой,
Ютились мы в креслах российского ТУ.
Наташа тотчас обложилась бумагой,
Пока самолёт набирал высоту.

Писала она грандиозные планы:
Мол, это подснять, да про то рассказать…
Под видом посланцев из N ресторана
Пришли стюардессы – обед подавать.

И дружное чавканье – слева и справа:
Вот так разыгрался у всех аппетит!
Теперь же все сыты. Поели на славу!
И где-то за спинами Савин храпит…


Тянулись минуты, часы ожиданья,
Гудели моторы, и солнце пекло, -
Так наш самолёт покрывал расстоянья.
А тут, блин, под креслом уж ноги свело!!!

Но вот мы снижаемся! Сели! О, Боже!
Неужто ль мы в Турции? Мамочка! Ах!
Счастливые бледные русские рожи
Спускались по трапу с тюками в руках.

Нас встретил Расул лучезарной улыбкой,
В автобус с трудом упихали багаж…
«У вас хорошо. Только жарко тут шибко!»
И вот, повезли нас в отелище наш…

Отель оказался высокого класса:
Огромный басейн, а главное – БАР!
И тут мы узнали: не видеть нам мяса,
Не видеть нам водки… Начался кошмар…

Мы с кислыми рожами поднялись в номер,
Нам двери открыли, мы внутрь вошли.
Кто видел бы номер – наверно бы помер!
Ну твою мать! Вот отель нам нашли!

Ни щётки, ни мыла, ни ванны, ни света,
Ни даже бумаги – сходить на горшок!
Увидев позорище страшное это,
Достала Наташа тут СВОЙ порошок,

Контактные линзы, и щётку, и мыло,
И даже большой электрический фен!
Походный утюг – ведь и то не забыла!
Ну прямо не вумен, а, блин, супермэн!

И вот, абы как обустроив жилище,
И выдернув ключ из скрипучих дверей,
Отправились дружно на поиски пищи:
Чего бы то ни было. Хоть сухарей.

Косяк: сухарями здесь даже не пахло…
По улочкам мы задолбались шнырять.
Наташа тут наша и вовсе зачахла…
Ну что же! Тогда пойдём в море нырять!

Из моря торчали туристские бошки,
Лежали тела абсолютно везде,
Лениво ворочались, словно лепёшки,
Которые жарят на сковороде.

И мы сиганули в солёную воду.
Незримо для нас час за часом прошёл…
А наш оператор, душою почуяв свободу,
Собрал свои вещи – по бабам пошёл.

Его принимали радушно и чинно,
Собою хвалилися наперебой…
Вот счастье! Приехал к ним РУССКИЙ МУЖЧИНА!!!
Не чурок, не турок, а русский ковбой!

С успехом провёл среди женщин две ночи,
На третью, под утро, приполз он без сил,
И думал, неделю ничё не захочет!
Но тут нас на рафтинг Мурат пригласил.

Заныла Наташа тут многоголосно:
Ой-ой! Не поеду! Ой, линзы! Ой, страх!
Но Савин под мышку схватил её грозно
И прямо в автобус понёс на руках.


Она отбивалась, кусалась, кричала,
Держали ее всем автобусом враз.
Тем временем группа к реке подъезжала,
И близился уж отправления час.

Вот мы оказались в резиновой лодке,
К нам сел Алладин – обалденный мужик!
Лишь Савин гундел, что нам плохо без водки,
Наташа же вдруг приумолкла на миг.

И тут как накинется на Алладина!
Чудовищный женский безумный запал:
«Спаси! Не хочу! Там, в реке, - холодина!!!»
А тот, офигевший, аж за борт упал.

Достав бедалагу на лодку из речки –
Холодной и мокрой как чёрт знает что –
Мечтали мы только о доме, о печке,
О тёплых носочках и тёплом пальто…

Но вдруг Алладин закричал: «Зигизага!»
И бодрости в каждом прибавилось вмиг!
Откуда-то взялись и мощь, и отвага,
«Ура! Зигизага!» - издали мы крик.

И нас понесло, понесло по теченью,
Ужасно трясло, поливало водой…
Но всё оказалось совсем не мученьем,
И тут же Наташу назвали балдой.

Был наш Алладин словно вправду из сказки!
Ему бы не лодку – ковёр-самолёт!
Наташа же, радостно выпучив глазки,
Махала веслом, как большой вертолёт!..


Волшебная лампа ей снилась ночами,
Она не могла Алладина забыть…
Сулоева лишь пожимала плечами.
Но вот им припёрло серёжки купить…

Они в ювелирную лавку припёрлись
«Хочу!» – отдавала Наташа приказ.
Но тут глаза Тани случайно упёрлись
В огромную пару божественных глаз.

Она закачалась: «Наташа, Наташа!
Красавец-мужчина! О, Боже! Хочу!»
«Ох, Таня! Прошу, дорогая ты наша!
Очнись! Как домой я тебя потащу?!»

Сулоева падала в обморок дважды.
Увидит мужчину – и снова бубух.
Она задыхалась как будто от жажды.
А бедный мужчина… Ну просто опух:

«Эй, чё это с ней? Ей водички не надо?» –
Учтиво турецкий красавец спросил.
И вот они вышли от Шахерезада
(такую он гордую кличку носил).

И только добрались они до отеля,
Сулоева стала истошно рыдать:
«Хочу я такого! Хоть на две недели!»
Наташа же властно притопнула: «Спать!»


Наутро нас ждал аквапарчик кемерский
Пораньше за нами заехал Расул.
И только Наташа кричала: «Он мерзкий!
Нет! Я не поеду! Боюсь! Караул!!!!»


Но снова ее упихали в машину.
Однако, держал её Савин один.
И то: просто ей обещали мужчину
Такого же классного, как Алладин.

Приехали, кинулись с горок кататься,
Как множество женщин, а с ними – мужчин.
Наташа опять норовит возвращаться.
Но тут ее Савин наверх потащил.

Поехала бедная в черную дырку:
Не видно ничё из-за сомкнутых век,
От страха рукою зажав носопырку,
Орала, как будто там сто человек!

Сулоевой было опять не до горок:
Эх, Шахерезад, блин! И как же он там?
Он был ей так близок, и был ей так дорог…
И слёзы бежали по пухлым щекам.

И сложив ручонки на выпуклом брюшке,
Рыдала несчастная на лежаке.
О том сероглазом, о милой чернушке…
Короче, ГУНДОСИЛА О МУЖИКЕ!

Потом мы вернулись, по койкам упали,
И каждый подумал о чём-то своём,
Но враз все подумали и закричали:
Пойдёмте за пивом! Товарищи! Пьём!

Но пива казалось нам дьявольски мало,
И вот – нам уже подносили вина.
Сулоева, пьяная, на пол упала,
И прямо под стулом заснула она.

А утром забрали нас на Памуккале.
Все трое, опухшие, мы поднялись.
Мы ехали долго, по кочкам скакали.
Никто не сознался, что мы напились.

И вот, с бодунища, глядим мы в окошко,
А там проплывает турецкий пейзаж.
«Сейчас бы хоть водки, хоть пива немножко…»
Подсказывал мозг затуманенный наш.

Снимать Памуккале пришлося едва ли:
Хотелося выпить, а лучше – поспать.
Но вот наши гиды нас в кучку собрали,
Потом – повели нас в бассейне купать.

Бассейн Клеопатры – большущая лужа,
В которой ни плавать нельзя, ни нырять.
И Савин, поняв, что он больше не нужен,
Собрался и дёрнул по бабам опять.

А Таня с Наташей все в луже плескались,
Надеясь тотчас Клеопатрами стать.
Тем временем люди в автобус стекались.
И все наконец-то свалилися спать.


Вот так незаметно промчались недели,
Мы пили, работали, пили опять.
Колбасились мы, с нами турки балдели…
Досадно нам было от них улетать.